[indent] Известны случаи, когда некоторые засыпают лишь при зажжённой свече рядом. Верят как, что её свет разгонит всё то бесчисленное количество ужасов, шныряющих во мраке. Но как быть, если не боишься тьмы и сам по своей сути почти что являешься пламенем, но не можешь спать, когда ночь заправляет всем в округе? Иникс не боится чудовищ ни вымышленных, ни настоящих, опасается справедливо, но не настолько, чтобы лишаться сна, да только всё равно не спит во время царствия луны. Впрочем, во всём можно найти плюсы, ведь не всегда дневные путешествия являлись благом. Да, вопреки обыденным привычкам путников, наёмница старалась передвигаться по ночам. Причина? Осточертели ей терзания кошмаров, да разве исчезали те под жаром солнечных лучшей? Смешно…

[indent] Жмётся где-то у стены, угрюмо вглядываясь в собственное нечёткое отражение в кружке. Размышляет о разном и готовится к новому переходу в неизвестность. Уже зла и нервничает от того, что так близко к обжитым землям, на которые, как считает, ей нет дороги. Она всегда где-то на окраинах, в землях забытых остальным миром и отброшенных истощённым войной миром. О них вспомнят потом, не сейчас, когда в сердцах земель наступит истинный покой, оставляя задворки выживать самостоятельно или вовсе умереть. Хвост не признает, но именно таким ей нравилось помогать. Перед иным обязательно скажет, оправдается почти, что ищет работу в местах, где нет конкуренции средь более сильных наёмников, но это будет ложью. Какая плата с тех, кто нуждался и в лучшие времена? Так и довольствует едой да предоставленным ночлегом за её услуги. Нет, определённо имела накопления, ведь иногда действительно занималась чем-то оплачиваемым, а ко всему, сопротивляясь жжению в груди, обошла тайники своего старого отряда. Если зельями и другими вещами пользовалась, то сил потратить деньги в себе совершенно не находила. Не думала, что заслужила. Выжила и радуется тому. А за радость сжирает себя изнутри, впрыскивая разлагающий яд, причиняющий нестерпимую боль.

[indent] Рефлекторно поворачивает голову, чтобы рассмотреть новых посетителей, хотя ей, если уж честно, нет до них дела. Или… так казалось. Иникс вдруг ощущает себя так, будто у неё в груди стало слишком много воздуха, вот тот распирает всё изнутри, замораживает или жжёт – не разберёшь, но однозначно охарактеризуешь выражением «делает плохо». Пользуется своим расположением, сразу же ещё больше вжимаясь в стену, лишь бы её не заметили. Чувствует себя почти преступницей, хотя, возможно, и была таковой в глазах вошедшего. Ксанатос Рейнхарт, а вот до его сопровождающих ей не было дела.

[indent] Признаться, так и не поняла, что произошло, когда очнулась после своей долгой спячки в чужом доме. Она мучилась вопросами, задавала их себе и очень хотела расспросить их источник. Сама перед собой оправдывалась, что не сможет найти аристократа средь погрязшего в хаосе мира, что не прям было ложью, но… не искала его вовсе. Пришла для себя к выводу, что не нужна, раз оставил где-то, а не забрал с собой, и сразу решила, что то к лучшему. И он не будет видеть лицо ненастоящей возлюбленной, и ей, возможно, получится забыть дорогой сердцу облик. С последним точно не вышло. Проходят годы, но мечтает лишь об объятиях Ксанатоса, совершенно не находя объяснений своей привязанности. Не в том смысле, что не видит достоинств драконида, их как раз с лёгкостью будет перечислять тихим шёпотом так долго, что устанет любой слушатель. Именно что в себе не видит права даже на мечты о подобной связи. С тем решает уткнуться в кружку и дождаться, когда неожиданная компания покинет этом место.

[indent] Не получается.

[indent] Иникс нервно царапает ногтем дерево стола, так как её сразу же начали терзать различные мысли. В голове рисует карту, обозначая для себя расположение трактира: тот находится на перекрёсте хоженых дорог, но в отдалении от больших городов. Вполне естественно, что многие путники останавливаются здесь на ночлег, чтобы продолжить утром путь в тот или иной город. Но у Рейнхарта вроде как был большой отряд? Нет, обычное дело, когда знатные господа снимают себе достойную комнату, а остальные из их свиты обустраиваются скромнее, чаще всего на окраинах. Но… Такое должно выглядеть иначе, как ей кажется.

[indent] Снова не выдерживает.

[indent] Аккуратно поворачивает голову, пытаясь разглядеть компанию аристократа, а после соглашается сама с собой, что ей что-то не нравится. Ко всему на задворках разума зудит желание поговорить с драконидом, задать все вопросы и поговорить, когда наёмница не находится на краю сознания. Но было ли что рассказывать? В ней целая история жизни, так отчаянно нуждающаяся в слушателе, но Ксанатосу ли быть таковым? В любом случае, всегда есть слова благодарности за своевременное спасение. Наёмница уже не знает, чего хочет и как планирует поступать, но почему-то не может просто убежать – набегалась от Рейнхарта, хватит уже с неё. Но и обозначать себя не планирует, лишь наблюдает, чуть нервно подёргивая хвостом из-за появившегося напряжения. Кажется, её взгляд теперь сосредоточен больше на свите, будто есть в картине что-то крайне неправильное, лишнее или, наоборот, недостающее. Иногда такое ощущение возникает, когда смотришь на работы неумелого художника, что позабыл о тенях на определённом объекте, и вот те совершенно не соответствуют общему источнику света.

[indent] Или надумывает? Возможно, что ей просто нужна причина не отрывать от Ксанатоса взгляда.

Подпись автора

Tendere de fumo ad flammam

[indent] Для любого, кто хоть немного знаком с повадками Иникс, не секрет, в какой задумчивости сейчас пребывает наёмница. Взгляд её давно оставил мутную водицу в своей кружке и прицепился к тем, кто вызывал в ней непонятные приступы злости. Ногтем скребёт уже не стол, а собственный рог, будто и правда хочет проделать в том вмятину. А вместе с тем ловит себя на мысли, что ей дурно, как пила всё время не свой травяной напиток, а местную тошнотворную бурду, дополненную весёлым градусом. Ко всему крайне мешают мысли, что вся её подозрительность – предлоги, чтобы оставаться на своём месте, а не поспешить покинуть заведение, дабы не быть замеченной.

[indent] Да, ей не нравилась вся картина, но особенно придирчива она была лишь к одному из сопровождающих Ксанатоса. Так бывает с диким зверем, который опасается уверенных жестов опытного охотника, ведь знает, что такой несёт наибольшую опасность. Третьего хочется назвать простым словом «наёмник», пусть оно и отражает мало сути, если учитывать её собственный вид деятельности. Внешне так мало отличим от других двух, но стоит присмотреться, как начнёшь замечать всё больше разницы. Так… какая разница? Чего удивительного, что среди подчинённых аристократа есть кто-то опытный и способный? Это же очень разумно, правильно и ничему не противоречит, но… сейчас Хвост предпочитает назвать своё беспокойство интуицией.
Если бы была чуть внимательней и опытней, то поняла бы, что именно заставляет её почти что вздыбить чешую, но в действительности не видит отточенных жестов, что отравляют напиток, предназначенный конкретному дракониду. Заприметь, угадай она это – сразу бы бросилась к Рейнхарту, наплевав на любые последствия своих действий. Но из-за неведения начинает раздумывать над вариантами, среди которых самым разумным остаётся невмешательство. Самым разумным, но и самым неприятным. Перед ним стыдно за столько вещей, что можно устать от перечисления, но не добавит ли явление Иникс ещё одну такую в список? Резко выдохнув, откидывается на спинку стула.

[indent] Не сможет остаться в стороне.

[indent] Мысленно перебирает доступные ей маски, но не может найти подходящую под сложившуюся ситуацию. Так в чём проблема быть самой собой и попросить беседы, как минимум, чтобы выразить благодарность? Нет, тогда будет думать только о нём, а не о деле. А ей нужна наглая личность, способная уверенными действиями разбить их малочисленное общество. И снова тяжёлый вздох, сопровождающий внезапно появившуюся идею. Ей противно, не хочется и тяжело, но не может отрицать плюсы затеи. Но она… не умеет. Пытается отговорить себя, но руками уже отстёгивает ножны, понимая, кто победит в споре внутренних сущностей. Вспоминает, как обычно выглядят те, кого хочет из себя изображать, а после неловким жестом расстёгивает пару верхних пуговиц и даёт свободу волосам. Достаёт несколько монет из мешочка, коих много припрятано-привязано на ней самой (не любит держать деньги среди других вещей, всегда оставляет поближе к себе), и направляется к хозяину заведения.

[indent] Сначала демонстрирует возможности – заказывает наиболее дорогую из выпивки, только после, постукивая зажатой меж двух пальцев монетой просит об услуге – оставить свои вещи под бдительным оком служащих этого места. За всё платит слишком много, не ориентируется на реальную цену, ведь даёт понять, что просит некоторое время не обращать внимания на её действия. Взглядом и лёгкой улыбкой как позволяет осознать, что выгорит дело – владелец получит больше выгоды, ведь аристократы любят баловать девиц на один раз дорогими напитками. Все в плюсе, так что некоторое время можно и не замечать, как нагло кто-то нарушает личное пространство одного из клиентов.

[indent] Лишь по хвосту можно заметить, как в действительности нервничает, но понимать подобное из присутствующих только Ксанатос и мог. Но пьеса предназначалась всем и каждому, но не Рейнхарту, тот должен был чётко понимать, что творится за сценой. Она подходит так, чтобы оказаться за спиной аристократа, не дать ему сразу возмутиться и выдать их знакомство. В крайне вульгарной манере держит какое-то подобие бокала и демонстративно осматривает компанию. Оценивает кошельки – так должно выглядеть. Изучает их ближе – реальная ситуация. Только после этого, вроде как выделяя самого обеспеченного, мягко ведёт свободной рукой по шее Ксанатоса и, не давая тому времени отреагировать, садится прямо на его ноги.

[indent] — У вас такой усталый вид, — когда долго путешествуешь один, то успеваешь забыть звук собственного голоса, так что наёмнице стоит больших усилий подарить своей фразе некий томный оттенок, — Мне кажется, вам необходимо отдохнуть, — после сразу касается ладонью щеки аристократа в ласкающем жесте, но на самом деле вынуждая смотреть только на неё. Хочет разделить их: не давать возможности видеть лица друг друга. Сама взглядом пытается объясниться с Ксанатосом, делает это почти отчаянно, ведь в действительности не верит в его понимание.

[indent] Касаться драконида – самая извращённая из всех пытка. Всё кричит о воспоминаниях таких болезненных, но не менее сладких. А сейчас ей, спустя пару лет после их странной встречи, нужно максимально опошлить свои действия, а не вложить в них существующую только для него нежность. Выходит плохо – всё равно слишком искренняя в своих прикосновениях, оставалось надеяться, что для других то выглядит как мастерство опытной проститутки. Только во хвост с отчаянной силой обвил стул, демонстрируя истинное напряжении своей хозяйки в сложившейся ситуации.

[indent] — И я точно смогу вам в этом помочь, — она ставит бокал на стол и пальцами освободившейся руки проводит по спине Рейнхарта невидимую линию, — Пожертвуйте мне своё время, а я в ответ подарю вам лучшую ночь, — признаться, так Иникс безумно противно от поворотов своей речи, но за неимением приходится довольствоваться доступным, — Вы не останетесь без аванса, — легонько притягивает аристократа за рог к себе, чтобы коснуться его губ своими. Кажется, забывается на мгновение: вроде как нет этой подозрительной свиты, посетителей вокруг и накопившихся лет непонимания между ними. Кажется, ещё вчера в гневном порыве целовала драконида, а позавчера была на том самом балконе. Но цель отрезвляющим ударом напоминает о себе.

[indent] — Прошу, соглашайся, — если остальное говорила чуть громче, чем было нужно, дабы оно было слышно и другим, то сейчас шепчет ему прямо в губы, чтобы самая важная часть разговора осталась лишь между ними, — Здесь что-то не так. Пошли со мной, — и снова смотрит на него с мольбой, а потом немного отстраняется.

[indent] — Я думаю, ваши друзья вас поймут, так что давайте уйдём отсюда, — и снова говорит слегка томно и достаточно громко, чтобы её расслышали сопровождающие Рейнхарта. Наёмница ждёт их реакции, ведь по ней тоже сможет подтвердить свои опасения.

Подпись автора

Tendere de fumo ad flammam

[indent] В памяти его взгляд всегда оставался чистым. И в дни их первого знакомства, когда Иникс разглядывала лицо Ксанатоса в тенях лабиринта, и в момент их встречи средь ужасов прошедшей битвы. Совершенно неважно, какие эмоции властвовали внутри драконида, но в ней никогда не было сомнения в трезвости рассудка Рейнхарта. Именно из-за этого сейчас как не может его узнать, искренне недоумевая от туманного выражения лица. Да, почти невыносимо кольнула где-то внутри очевидно негативная реакция аристократа на появление наёмницы, но даже это отошло на второй план из-за нарастающего беспокойства. Первым делом разумно подумать о влиянии алкоголя, но почему-то логичная мысль казалась ошибочной, неправильной и роковой.

[indent] На звук удара руки об стол нервно дергает хвостом, но в остальном не подаёт вида, проявляя эмоции лишь крайне удивлённым и немного оскорблённым выражением лица. Опасается, что давняя обида возьмёт верх и Ксанатос раскроет их знакомство. Но сейчас максимально настороженно следит за реакцией других, пытаясь найти своим словам или подтверждение, или опровержение. И, к сожалению, не обнаруживает в деятельности подчинённых Рейнхарта утешения. Неимоверных усилий стоит подавить в себе грозный рык в ответ на слова на слова одного из них, но что стоила её гордость перед угрозой для, наверное, самого дорогого её сердцу существа. Возмущает и лёгкость, с которой рабочие выдают фамилию своего господина, одним этим подвергая его опасности и делая жертвой манипуляций для тех, кого Иникс сейчас изображает. Хочется словами и действиями объяснить, почему в её сторону так не следует выражаться, а ко всему выразить то необъяснимое чувство неприязни, которое возникло в ней в момент наблюдения. Но Хвост глотает собственную злость, позволяя себе лишь мысленное:

[indent] Я эти колени точно получше тебя знаю.

[indent] А что-то ехидное, гадкое и болезненное добавляет против неё самой:

[indent] Но очевидно не лучше всех…

[indent] Истинные эмоции проявляет лишь вечно беспокойный отросток, который с силой обвивает ножку стула, как пытаясь ту выломать, дабы оставить двух драконидов без опоры. А вот звук молнии её не пугает, скорее вызывает надменную ухмылку и желание посмотреть на окружающих с вызовом и… какой-то гордостью за Ксанатоса. Последнее для неё самой - загадка, необъяснимое чувство, которое, как кажется, возникло без видимых на то причин. В любом случае, всё это подавляет, демонстрируя остальным лишь глупое и наигранное хихиканье, доносящееся из прикрытого пальчиками ротика. Только вот с того самого нагретого места её всё равно сгоняют, вынуждая все внутренности скрутиться тугим узлом от волнения, но даже сквозь него чувствует, как приятно ощущение руки драконида на талии.

[indent] Чтоб!

[indent] Пытается удержать аристократа, когда тот теряет равновесие, но быстро осознает, что её помощь лишняя. Ей, по сути лишней в жизни Ксанатоса, надо развернуться и забыть о странной встрече, как мечтала это сделать когда-то… Смешно. Понимает, что не сможет.

[indent] — Куда вы пойдёте в таком состоянии. Не лучше ли провести время в приятной компании? — изображает последнюю попытку уговорить драконида остаться, в которую заглядывает ему в глаза, окончательно убеждаясь в своём мнении. После, когда её буквально оттесняют от Рейнхарта, наблюдает со стороны, обдумывая дальнейшие действия. Она ведь даже не знает, как аристократ выглядит в нетрезвом состоянии, так что может лишь гадать о причинах зашкаливающего уровня беспокойства. Возможно, виновато чувство тяжести, которое возникло уже в её голове. Когда компания удалилась, наёмница развернулась и двинулась в сторону своих вещей.

[indent] Теперь, когда ощущает на себе чужую руку, не сдерживает гневный рык. Наёмнице говорят что-то про цену, повторяя её же слова, сказанные аристократу, а на лице Иникс лишь смесь из раздражения, презрения и отвращения. Не обращает даже внимания на того, кто решил воспользоваться ситуацией – не до этого, мысли все были посвящены одному. Из-за этого лишь выдаёт какую-то угрозу, которую сразу же поддерживает грубыми действиями однозначно агрессивного характера. Или Хвост достаточно убедительна в своём запугивании, или внешностью не соответствует затрачиваемым усилиям и средствам, но от навязчивого внимания удаётся избавится, только процесс всё равно отнял время.

[indent] Вновь устремляется в сторону своих вещей, почти на бегу отдавая хозяину ещё несколько монет. Ужасное расточительство, от которого в любой другой момент не смогла бы морально оправиться, но сейчас из-за безумного беспокойства деньги потеряли для неё смысл настолько, что готова были сорить ими направо и налево, лишь бы никто не стоял на пути. Подхватывает оружие и свою походную сумку, в которой, считай, вся её жизнь и почти бегом движется к двери, иногда расталкивая других посетителей. Скорее всего про рыжую драконидку обязательно кто-нибудь скажет, что она ненормальная, но той уже будет всё равно.

[indent] Прохладный и влажный воздух улицы резко контрастирует с духотой внутри. Начался один из первых осенних дождей – мелочи, обычно от такого не укрывается даже, продолжая свой путь, но сейчас он создавал проблемы. Вечерний мрак и осадки не позволяли разглядеть округу на достойном расстоянии, то есть понять, куда подчинённые повели своего господина, было почти невозможно. Иникс нервно оглядывается, ведь сейчас ей остаётся только угадать, но потом обретает необъяснимую уверенность, согласно которой должна двинуться в нужном направлении. Она не знала, что из-за волнения ей может быть настолько плохо, чувство доходило до каких-то неестественных граней и в каком-то смысле именно оно вело наёмницу к цели.

Подпись автора

Tendere de fumo ad flammam

[indent] Лошади, способные долгое время нести на себе драконидов, заметно отличаются от пород, предназначенных для более легковесных всадников. Иникс редко передвигалась верхом и не могла по достоинству оценить того или иного скакуна, но без труда обнаружила коня, который ей подойдёт. Имей она чуть больший опыт верховой езды, то обязательно задалась бы вопросом, почему в столь поздний час конь и пара его собратьев, стоят в полной своей амуниции, а рядом нет никого, чтобы помешать планам наёмницы. От безысходности она планирует воровство. Если проблема окажется надуманной, то постарается тихо вернуть пропажу и скрыться, если же её подозрения подтвердятся, то наличие скакуна подарит дополнительные шансы в столкновении с неизвестной силой. Никогда не думала, что заделается конокрадом, но давно было нужно признать, что присутствие Ксанатоса рядом каждый раз ломало её жизненные устои.

[indent] Это было тяжело. Животное очевидно нервничало от касаний чужака, но Хвосту почему-то казалось, что скакун принадлежал Рейнхарту, ведь жеребец выделялся на фоне других лошадок и очевидно принадлежал представителю знати. Иникс верила в разум зверей, а с тем аккуратно провела рукой, на пальце которой надето кольцо, по могучей шее и тихо прошептала:

[indent] — Давай попробуем помочь твоему хозяину, — только после этого вывела коня за поводья. Забавно, но ведь именно их неловкие уроки с Ксанатосом позволили наёмнице хоть немного овладеть навыком верховой езды. После ей редко приходилось путешествовать не на своих двоих – всегда было как-то мало денег, так что в седле Хвост держалась весьма неуверенно, что в последствии может создать проблемы. Хотя, как ей показалось, сам конь проявил понимание и не создавал проблем неуверенной спутнице, послушно следуя за той. В любом случае, беспокойство за жизнь аристократа имело приоритет над любыми страхами, которые могут возникнуть в момент спонтанной поездки.

[indent] Она шла по какому-то наитию, неведомому чувству, возникающему где-то… не получалось понять. Не знает, почему вообще решила довериться подобному ощущению, ведь тому не было причин, но через некоторое время, когда сомнения уже успели прокрасться в голову, чуткого обоняния коснулся металлический запах крови. Внутри всё сжалось, заставляя содрогнуться в предположениях, а после ускорится, настойчиво утягивая вслед за собой огромное животное. Наёмнице действительно стало страшно, ведь происходящее тронуло старые раны, которые совершенно не успели зажить. Но сейчас Иникс не беспомощна.

[indent] Выскакивает на звук чужой ругани, наспех привязав до этого коня в небольшом отдалении от места происшествия – ей не хотелось, чтобы животное испугалось или недоброжелатели сами воспользовались предоставленной возможностью. Сразу обнажает оружие, а не тратит время на размышление, решая потом разбираться с последствиями своих агрессивных решений, ведь боится потерять время. Видит его – беспомощного в навязанном другими недуге и внутреннее возмущается представленной картине. Рейнхарт в восприятии Хвоста был противоположен немощи, в дни их далёкого знакомства Иникс именно что любовалась силой аристократа и в отношении этого качества испытывала желания, о которых сейчас стыдно и неприятно думать просто из-за того, что не для неё они. Но в данный момент видит лишь драконида, обманутого подчинёнными и нуждающегося в помощи. Оценить ситуацию полностью не выходит – слишком много эмоций, выраженных в оскале, что искажает лицо.

[indent] Драконы – крепкие твари, ради их последнего вздоха необходимо много колотых ран и иных ударов, но они не были бессмертными. Наёмница догадалась, что дело было в каком-то яде, не дающем Ксанатосу дать достойный отпор (а в ней была уверенность, что тот в нормальном своём состоянии с лёгкостью уничтожит подобных противников), но пугало другое, что тогда может помешать использовать другую отраву на лезвиях клинков? Ночь не давала рассмотреть происходящее подробно, но, кажется, Рейнхарту пришлось туго из-за её промедления.

[indent] В ней нет желания задавать картинных вопросов по типу: «Что тут происходит?», наёмница просто сразу же срывается в бой, желая собой отделить недоброжелателей и аристократа. Сразу же отмечает про себя более слабых, очевидно имеющих минимальное отношение к воинскому искусству, но самых близких к дорогому ей дракониду, но про себя отмечает, что опасаться надо другого. А с тем перед ней встаёт сложный выбор – столкнуться с самым опасным противником, но оставить Ксанатоса в чужих руках, или сразу метнуться к аристократу, но после получить ограничение в собственных манёврах. Очевидно, что речь не о победе, а о возможности уйти от них вдвоём живыми.

[indent] Разбив падающие капли гневным взмахом хвоста, наёмница с рыком срывается с места, шипящими искрами опаляя лица тех двух, что тащили Рейнхарта, и давая тому возможность если не расправиться с ослабленными врагами, но освободиться от их хватки. Только потом сталкивается с тем, кого считает наиболее опасным. В свой адрес слышит высказывания, которые по сути своей отражают ту самую профессию, представительницу которой она изображала некоторое время назад. В ответ на такое Хвост лишь самодовольно ухмыляется, хоть боковым зрением и старается следить за богатым драконидом, готовая сорваться в его сторону в любой момент.

[indent] — Уважаемого сына Рейнхартов и в таком месте? — спрашивает, в зеркальной манере цитируя сказанные ей недавно слова, — Как какого-то подзаборного выпивоху… — и мысленно вдруг хмурится, подавляя в себе внезапный комментарий, гласящий: «Разумно». Дальше вступает в схватку. К сожалению, в противнике действительно присутствовало мастерство, не дающее с лёгкостью одержать победу, а ко всему мешала необходимость постоянно следить за оставшимися двумя и по мере возможности помогать Ксанатосу своей магией.

[indent] В каком-то смысле она одержала верх, обратив противника в бегство, но былой опыт подсказывал, что это лишь предвещает проблемы. Размышлять не оставалось времени. Иникс гневно разбивает нос одному из двух оставшихся недругов и бросает его на землю, после сразу же бросаясь к аристократу и позволяя тому навалиться на себя.

[indent] — Прошу, используй свою магию – это очень важно, — она старается говорить максимально чётко, чтобы ускользающий в небытие разум смог уловить её посыл, — Необходимо оставить на них ожог от молнии, — если говорить иначе, то действительно преданным аристократу людям нужно оставить метку, позволяющую определить врага. После Иникс старается ощупать драконида на предмет ран, с неудовольствием отмечая наличие таковых. Недовольно проводит по собственной щеке пальцем, гневно реагируя на царапину, оставленную чужим лезвием, чуть позже из-за мрака понимая, что кровь неестественно тёмная и сразу же нащупывает рану на руке, наблюдая там схожую картину.

[indent] — Чтоб! — ругнуться хочется грубее, но на это действительно нет времени – им действительно необходимо бежать. Чутьё не обманывало – у противника был свой план, который Хвост жаждала разрушить. Она не глядя нащупывает на поясе небольшой пузырёк и, вытащив зубами пробку, сразу же заглатывает его содержимое. А после сразу же вливает жидкость из второго в рот аристократа, игнорируя любое возможное сопротивление. Понимает, что такая мелочь не поможет при столь серьёзных ранах, но, возможно, на пару минут чуть укрепит сознание Рейнхарта. Дотащив последнего до коня, Иникс перехватывает Ксанатоса так, чтобы тот мог заглянуть ей в глаза, только после начинает говорить.

[indent] — Ксей, — никогда не позволяла называть себе его сокращённо, но сейчас не тратит силы на полное имя, — Нам надо уходить, — вместе со словами одной рукой пытается отвязать коня, ведь не знает, сколько у них времени, — Я знаю, что являюсь последним драконидом, которого ты хочешь видеть, но доверься мне в этот раз. Прошу, — прижимается к аристократу, оказывается губами у его уха, — Я никогда не желала тебе вреда. Никогда, — и снова заглядывает к нему в глаза, пытаясь ухватить искры убегающего сознания.

[indent] — Ты пойдёшь со мной?

Подпись автора

Tendere de fumo ad flammam