Часто ли бессмертные думают о смерти? О её природе, о том, какой лик она несет? Может они представляют эфемерную чахлую старуху с тонкой косой в руке или прекрасную девушку, что ласково погладит по голове твоё духовное тело, возьмет за ручку и проводит к таким же душам, как ты. А может умирающий видит молодого мужчину с пугающей улыбкой на лице с закрытыми повязкой глазами…
Но если ты бессмертный, то о смерти и не мыслишь. Так ведь и должно быть. Вампиры могут жить веками, исчислять свои годы целыми эпохами, вмещающие не одно поколение смертных душ, что жили с ними бок о бок. Что чувствуют вампиры в свою первую сотню лет? А после двух сотен? Могут ли они испытывать страх перед смертным?
О, да. Ещё как могут.
Делсант это видел в глазах вампира с именем Цзян Чэн. Их недолгая встреча была на подъезде к Эфириону, в темноте ночи двое приспешников культа Темного сравнивали чьи клыки острее, чей взгляд несет большую угрозу - тысячелетний вампир или мальчишка, что полсотни своих лет не отжил.
— Так странно ощущать себя жертвой, не правда ли? — холодная сталь изогнутых лезвий отблескивает в лунном свете. Им вторят глаза, подобные грозовому небу, смотрящие на высокого мужчину с неким азартом и нескрываемой жаждой крови. Любой вампир бы поперхнулся и рассмеялся от такой наглости, но Цзян Чэн видел не просто смышленого мальчишку, а тех, кто стоит за его спиной. Тех, кого он боится куда больше, чем эту смешную гончую с острым языком.
— Спорить с урехи бесполезно, но я уверен, что ты разобрался в деле, как того требуют порядки. Трезвый оценочный взгляд, мнение со стороны…и ты решил, что я предатель? Я? Я тот кто вложил ВСЁ в этот бездарный клуб по интересам! Вы все просто сброд, ничтожные и глупые смертные, верящие в то, что Темный обратит своё внимание на вас - букашек. До чего же ты нелепый, Идущий…мерзкая шавка, просто пыль. Да я тебя высушу в один миг…о-о-о-о, я чувствую как кровь пульсирует в твоих венах, такая сладкая, — вампир облизнулся делая шаг навстречу, но тут же замер. Делсант принял боевую стойку выставляя лезвия левой руки вперед, а правую отводя чуть в бок, согнув колени.
— Ну же, я жду. Покажи как ты меня осушишь или что там ещё хочешь сделать. Я бы хотел уже найти ночлег и отмыться от твоей крови, когда закончу. — слишком самонадеянно и беспечно для человека, однако его взгляд и сердцебиение не выражали ничего, кроме спокойствия и готовности вступить в бой. Делсант привык к такому. Привык к угрозам и предвестникам "вкусной" битвы, только сейчас он хотел растянуть это ощущение подольше. Это как стоять на краю обрыва, смотря вниз, видя острые камни скал и лунку между ними, в которую надеешься попасть при прыжке. Недостаточно разбежишься или слишком сильно наберешь скорость - поломаешься подобно сброшенной марионетке. При этом не знаешь скрывает ли толща воды ещё немного камней, расколовшие на своем веку не одну голову смельчака.
[indent]
Попытки поддержать словесные перепалки и небольшое столкновение лоб в лоб прервал рассвет, вынудивший вампира скрыться в лесу. Увы, посоревноваться с их скоростью Делсант не мог, однако предполагал куда пойдет кровосос, предавший учения культа.
[indent]
Он выслеживал его долгие месяцы, иногда опережая, оставляя символы в местах, где предатель мог их увидеть. Делсант преследовал вампира, став его тенью, дразнил и насмехался, походя на слишком дерзкую добычу, возомнившую себя хищником. Но каждая жаба знает, что всех жуков подряд глотать не следует.
Может быть Чэн просто устал плутать и отмахиваться от навязчивого урехи, может устал оборачиваться каждый раз, как услышит шепот во тьме. Устал от взглядов и знакомых символов, предназначенных только ему одному. Слишком много внимания - сильное испытание для выдержки того, кто прожил почти вечность скрываясь.
Китама так и не встретила своим колоритом Спарангу. Он остановился на окраинах, настигнув свою жертву в последний раз на старом, заброшенном кладбище. Их взгляд встречается вновь, на этот раз вампир смотрит не только со страхом, но и с неким уважением в сторону смертного мальчишки. Он не хочет это признавать, доставучесть урехи задела гордость Цзян Чэна, заставила его бегать, будто от прокаженного, когда по сути у тебя есть иммунитет ко всем болезням. Странный, пугающий - эта ситуация зашла слишком далеко.
Делсант бросает к ногам вампира второе лезвие Камаштли, молчаливым жестом предлагая сражаться на равных. Цзян Чэн без магии, Идущий Незримо с одним оружием - это будет честно для них двоих.
— Мне не нужны твои лезвия, Идущий. Чтобы быть равным мне тебе наоборот нужно вооружиться до зубов. — надменный тон голоса Цзян Чэна хочет диктовать правила этой битвы. Делсант соглашается, ведь с двумя лезвиями будет быстрее.
— Хорошо, но ты в любой момент можешь одолжить мою детку…хочешь придумаем стоп-слово? — смеется урехи, попутно снимая с себя мутоновую шубу, вешая на покосившуюся могильную плиту. Его смех затих, как и все звуки вокруг, включая недовольные причитания Чэна о дурном характере урехи. Взгляд Делсанта был направлен вверх: в свете луны кружили белые хлопья снега, они разбивались в последнем танце о бледную кожу лица и шеи, обжигая предсмертным поцелуем. Делсант полюбил зиму за такие моменты, за то, что снег похож на саван, и кровь на ней такая яркая и ароматная, что в пору писать картины.
— Красиво… — пробормотал он, рефлекторно ловя брошенный в него его же клинок.
Бой начался стремительно и в первые же секунды показал Цзян Чэну насколько он в себе ошибался, позволив бывшему гладиатору сражаться с двумя клинками. Искривленные лезвия были продолжением рук убийцы, они подобно крыльям журавля - могут уйти за спину, а затем поразить своей амплитудой. Вампир просто не знал как сократить расстояние, но и просить о поблажке мешала гордость.
Лишь когда лезвие прибило Цзян Чэна к стволу старого умирающего дерева, он смог вонзить свои когти под ребра Спаранги и внедрить в его кровь свою. Вены урехи вздулись черным на шее, но на лице была неизменная широкая улыбка и блестящий озорной взгляд.
— Отдай… мне лезвие, урехи… — вампир был ранен в живот, его сердце не задето, но кровь уже наполняла желудок, поднимаясь всё выше, окрашивая губы кровью.
Увы, вампир нарушил уговор первым, использовав свою магию крови. Её воздействие ощущалось в теле, забивало сосуды и перекрывало ток крови к мозгу. Спаранга шумно выдохнул, меняясь в лице, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Своим последним действием он нанес удар по горлу Цзян Чэна. Кровь вампира бурным гейзером оросила человека, когти вампира сильнее сдавили ребра, удлинившись и вонзаясь в мясо диафрагмы. Ещё один удар и лезвие отделило шейные позвонки от головы.
Бой окончен.
[indent]
Болевые ощущения пришли лишь после, когда Делсант позволил себе расслабиться, убедившись в том, что Цзян Чэн не прирастит себе голову обратно. Он видел достаточно удивительных вещей, чтобы сомневаться в полной смерти вампира, но Цзян Чэн точно был мертв.
Завернув своё оружие в ткани и накинув шубу на плечи, Делсант принялся перетаскивать труп вампира в более симпатичное место между могил, укладывая его голову ему в окоченевшие руки. Снегом он смыл кровь со своего лица и с его, выказывая глубокое уважение противнику. Ему действительно было интересно сражаться, Дел жалел лишь о том, что это закончилось слишком быстро. Стоило позволить Цзян Чэну использовать магию с самого начала, а не держать договоренность до последнего.
Урехи из за пазухи достал небольшой тканевый свиток, не разворачивая его, пропитал вампирской кровью - это будет доказательством выполненного приказа. Он нарисовал несколько символов на лице покойного, приступая к чтению погребальных молитв. Закопать само тело Делсант не сможет - земля всё ещё промерзлая, но за упокой его души в благодарность за бой, он готов потратить своё время на этот ритуал.
Таким его и нашли: со следами крови на одежде в молитвенной позе рядом с обезглавленным Цзян Чэном. Делсанта окликнули несколько раз, но он не поднял головы, давая понять, что он не закончил молиться. И его ждали. Убегать не было сил, сражаться снова - нет уж. Не хотелось портить впечатление после Цзян Чэна разборками с местной стражей.
Когда урехи закончил, он поднялся, пошатнувшись на замерзших и слабых ногах. Прихватив своё оружие, сам протянул его стражникам, позволяя взять Камаштли, а сам запахнул полы шубы.
— Надеюсь у вас кормят, а то я очень сильно проголодался. Ещё бы тепленького чего… — беззаботно рассуждал Делс, игнорируя расспросы кто он и откуда, и как такое вот на кладбище произошло. Вместо этого он говорил о еде и глупо смеялся, когда его просили быть серьезным или угрожали казнью.
[indent]
В тюрьме его раздели и облили холодной водой, конфисковав всё имеющееся имущество. Подобный прием Делс не оценил, но благодаря этой процедуре заметил порез от своего же оружия на бедре. Из-за холода кровь вытекала неохотно, оказавшись в более-менее теплом месте, отравленная ядом, она кровоточила будто только-только появилась. Его тело в целом привыкло к этому яду и противоядие он принимал не более суток назад, так что просить разбираться в ампулах не стал, надеясь, что кто-то из сторожей хлебнет не того и истечет кровью, как самый любопытный разгильдяй. Он так и ответил на вопрос охраны - наркотики в ампулах, да, они родимые.
Переодетым в местные дрянные одежды, Десант занял своё новое место обитания, оказавшись горделивым собственником достаточно комфортной камеры. Честно говоря, она была похожа на его келью в Зеноре, только не хватало более длинной скамьи с подстилкой и узкого шкафа…ах, да, ещё стол был с табуреткой. Оглянувшись ещё раз, урехи вздохнул и тут же вздрогнул от колющей боли в грудине. Он успел забыть о ранении когтями, точнее, перманентная боль для него была чем-то обыденным. Завтра Делсант пожалеет о своих качествах, когда все нанесенные вампиром удары дадут о себе знать на отдохнувшем теле.
Успев только сообразить куда присесть - на ценовку поодаль от решетки, как перед ним возник некто. Подняв на него взгляд Делсант в первую очередь подумал насколько этот мужчина изумительно красив. Да, его можно перепутать с девицей, но его выдавали некоторые черты лица, взгляд, например. В его взгляде ощущалась строгость и некоторая верность собственным принципам, он гибкий, как молодой бамбук, не ломается и определенно одарен умом. У этого не-человека есть власть. Почему не-человек? Делсант сложил два и два: убиваешь вампира - разбираться приходит вампир постарше. Учитывая некоторую этническую схожесть, то Цзян Чэн рассчитывал спрятаться за спиной господина, может быть бывшего или нынешнего, в этом вопросе Делс не сведущ.
Услышав вопрос, Делсант в первую очередь слегка наклонился вперед и опустил голову в знак приветствия и уважения собеседника. Ему всю плешь проели уроками этикета, хоть когда-то это должно пригодиться.
— Ради исполнения своего долга я и забрел в ваши края, как Вы выразились, уважаемый. — спокойно ответил, распрямившись, но на долю секунды поморщившись от боли в подреберье.
— Уверяю Вас, господин Чэн сражался достойно и не посрамил ни своей чести, ни чести тому, кому служит. — взгляд серых глаз вонзился в глаза собеседника, пытаясь понять по мимике, является ли он господином почившего или нет.

Подпись автора

You talk lots about God
Freedom comes from the call
But that's not what this bitch wants
Not what want at all

Может из-за недавней схватки Делсант не мог понять что ему ощущать на данный момент. Страх и трепет или же воспринимать как возможность отдохнуть, да набраться сил для завтрашнего дня. Он мог себе позволить думать, что эта тюрьма не его конечная остановка, оставлять на душе легкость и безмятежность в надежде на прояснение обстоятельств. Вполне себе ожидаемо, что господин не хочет медлить и задать нужные ему вопросы именно сейчас, когда превыше всех потребностей Делсанта появилось желание лечь спать. Во сне силы и раны восстанавливаются быстрее, но всё же нужно оправдать свои знания этикета и не дать волю взбалмошному разуму игнорировать высокородного посетителя его каземат.
— Разве важны причины, когда тело остыло? Я исполнял свой долг не более того. — ответ звучал, как отмашка, явный намек на то, что господину не стоит знать о деталях, которые ему будут непонятны.
С другой стороны, причина слишком проста и недостойна быть озвученной по мнению урехи. Вопрос стоял в деньгах и материальном обмане, предательстве, если так угодно назвать, ничего общего с истинными идеями культа. Очередной раз Спаранга убеждается в том, что он порой исполняет не ту роль, к которой его готовили. Не он должен наказывать тех, кто как-то оскорбил власть имущих культистов, тем более лишать жизни создание Темного. Вздохнув, брюнет понадеялся, что его молитвы были услышаны Богом, ему простят столь пренебрежительное отношение к Чэну и загробная жизнь не обернется чем-то ужасным. Впрочем, это наваждение легко пройдет подобно дуновению ветерка в поле. Откуда пришло туда и устремится, теряясь в вековых кронах.
— Раз дышу, значит не настолько серьезно. — очередная "отмашка", намек о нежелании общаться. Мысленный диалог с самим с собой сводит к разным исходам. Делсант не хочет подпускать к себе вампира, но и сам устал строить из себя недотрогу.
Он выпрямляется и осматривает выданную одежду со следами крови на боку. Бледные пальцы цепляют края и задирают льняную куртку до груди, демонстрируя тату и порезы.
— Хотите мне помочь с этим? Я не против…или может отведать крови? Пусть от моей руки пало благородное создание Темного, у меня нет причин быть…быть менее радушным. Вы меня хорошо встретили, вон какую комнату выделили удобную, жаль что не очень теплую. — за мнимой строгостью и воспитанностью всё равно проскользнул истинный характер пленника. Черные губы растянулись в неподобающе радостной улыбке, взгляд заметно смягчился, перестав буравить образ господина за решеткой. Можно сказать, Делс расслабился или же позволил так думать наблюдающему.
Долго держать куртку он так же не стал, опуская руки и поправля края.
— Кем для Вас был Чэн? Не будьте скорбными, ибо в радости есть сила Бога. — попытка подбодрить казалась более нелепой, как и предложение себя в качестве закуски.

Подпись автора

You talk lots about God
Freedom comes from the call
But that's not what this bitch wants
Not what want at all